стоит почти во всех аппаратах. За этим проследили роботы. Разумеется, устройство создали люди — так, чтобы оно выполняло очевидную механическую функцию, — не ведая, что их изобретение, благодаря конструктивным особенностям, стало полезным инструментом в руках роботов. Да, Майк, по миру разбросаны контрольные офисы, в которых трудятся роботы. Они прослушивают телефонные разговоры, причем слушают не речь, а мысли говорящего. Считывают их через устройство, без которого телефон попросту не будет работать. Отдают через него свои приказы. Обрабатывают человеческий мозг. Заставляют людей делать то, что нужно роботам. Манипулируют биржевыми торгами, проворачивают сделки, развязывают и завершают войны. Миром правят роботы, мистер Майк Джеррольд, и теперь вы об этом знаете, но им плевать на вас, потому что вы не можете их остановить.

— Чего они хотят? — спросил Джеррольд.

— Не знаю, — ответила Бетти. — Так и не поняла. Они мыслят иначе, чем мы. Меняют мир, но в какую сторону — понятия не имею. Может, во благо человечеству. Или, наоборот, во вред. По большому счету разница не так уж велика. Согласны?

Джеррольд промолчал. Он весь кипел при мысли о неизбежном будущем, где не останется пространства для свободной воли. Все равно что гнать зверей на охотничьи номера: кто-то улизнет, кого-то пропустят по недосмотру, кто-то станет биться за жизнь, но в итоге охотники не останутся с пустыми руками. Значение имеет лишь итоговая сумма, и Джеррольд понимал, что расположенные в нужных точках центры телепатического контроля накроют своей сетью все человечество.

Он снова взглянул на Бетти. В скудном освещении ее кожа отливала перламутром, глаза странно затуманились, и весь этот разговор показался Джеррольду в высшей степени нереальным.

— Простите. — Он встал, заказал новый круг коктейлей, вышел в фойе, вызвал лифт и отправился на пятнадцатый этаж.

Секретарское оконце было закрыто, но дверь снова оказалась не заперта.

Джеррольд вошел в комнату. Робот, плавно разъезжая вокруг стола, касался проволочными пальцами огоньков на рельефной карте центрального Манхэттена. Чувствуя, как желудок сворачивается в тугой холодный узел, Джеррольд стоял и ждал, когда же его наконец заметят.

Но робот его игнорировал.

Размером с человека, но нечеловечески функциональный, до жути инородный, робот безупречно выполнял свою работу. Очевидно было, что он разумен. Тонкие щупальца касались огоньков на карте; иногда задерживались, и теперь Джеррольд знал почему. Обработка… Наконец он миновал робота и прошел в следующую комнату — такую же, как предыдущая, хотя робот здесь был уже другой: на трех суставчатых ногах, а вместо головы безликий сияющий шар. Робот сновал вокруг рельефной карты нижнего Манхэттена, от Бэттери до Уолл-стрит.

Уолл-стрит…

Комнат множество, и повсюду роботы; каждый был по-своему уникален и обрабатывал отдельный сектор пяти боро Нью-Йорка. У Джеррольда сложилось ощущение, что роботы трудятся круглые сутки и остановятся, лишь достигнув цели. Недолго, но упрямо он надеялся, что одно из этих созданий заметит его; очень неприятно, когда тебя игнорируют, словно… букашку.

Вернувшись в первую комнату, он робко дотронулся до карты. Ничего. Схватил макет башни Эмпайр-стейт и попытался оторвать ее от рельефа. Бесполезно. Пластмасса оказалась чрезвычайно прочной.

Покрываясь бусинами пота, Джеррольд схватил робота за руку, попробовал согнуть ее, но в итоге робот лишь увлек его за собой: оказалось, повлиять на его движения попросту невозможно.

Итоговая сумма открытий Джеррольда сводилась к следующему: неуязвимые роботы неустанно продвигаются к неведомой цели. Устоят ли они перед кислотой или по-настоящему мощным оружием?..

Он вернулся в бар, где его дожидалась Бетти. Сел, и они молча выпили.

— Это бессмысленно, — наконец заговорила девушка. — Понимаю, сейчас вам трудно совладать с эмоциями, но после обработки вы перестанете волноваться.

— Я должен был все проверить, — сказал он. — Должен был убедиться.

— Теперь убедились?

— Да. Черт бы их побрал! Они…

— При чем тут они? Виноваты люди, создавшие разумных роботов. Это было даже глупее, чем соревноваться, кто дольше просидит под водой — потому что победитель утонет.

Джеррольд вытянул руку. Та слегка дрожала, и он недовольно поморщился:

— Выходит, дело швах?

— До недавнего времени вы были уверены, что на планете господствует человек. Вот в чем ваша проблема. Но на самом деле это не имеет значения, Майк.

— Эти дьяволы, эти нелюди загоняют нас в социальную модель, подстроенную под их задачи. Проклятье!

— Мы и без роботов загнали бы себя в точно такую же модель. — Бетти по-кошачьи потянулась. — Но вы и сами это понимаете.

— Надо все обмозговать. — Джеррольд было задумался, но вскоре понял, что не может сосредоточиться.

Психика реагировала так, словно он недавно узнал, что неизлечимо болен. И правда, дело швах.

Как ни странно, он ни на мгновение не усомнился в том, что роботы неуязвимы. Они полностью уверены в себе и даже не пытаются защититься, потому что уже перекроили мир под собственные нужды. Каким же он окажется на самом деле, этот новый мир, где главенствуют роботы?

Джеррольд понял, что не желает этого знать. Зачем? До недавних пор общество зиждилось на фундаменте веры в свободу воли. Люди уверены, что самостоятельно принимают те или иные решения, способные на что-то повлиять. Как говорится, за неимением гвоздя подкову потеряешь: целое являет собой совокупность частей, и каждая часть влияет на целое. Иначе все теряет смысл. Неприятно осознавать, что часть не оказывает на целое ни малейшего влияния, что стадо бредет туда, куда угодно пастуху, а рыбы поймут, что угодили в сеть, лишь когда та сомкнется и вынет их из воды. Человек стремится к звездам? Замечательно, но реализовать свое стремление он сможет лишь в одном случае: если его цель совпадает с целью роботов. А иначе…

Джеррольд заглянул в спокойные глаза Бетти.

— Слезой не вымарать ни слова, — процитировала она Омара Хайяма. — Даже не надейтесь, мистер Майк Джеррольд.

— Будь перст писателя антропоморфен, никто и слова поперек не сказал бы![39] Человек создал Бога по своему образу и подобию. Люди охотно повинуются королям, ибо знают, что короли — такие же существа из плоти и крови, с понятными чаяниями, радостями и горестями. Вот он, наш общий знаменатель! А эти чертовы болванки с пятнадцатого этажа… Они для нас совсем чужие!

— Потому что скроены не по нашим лекалам. Поймите, скоро это перестанет вас тревожить…

Джеррольд стукнул бокалом о барную стойку, насупился и вскочил:

— Пойдемте отсюда. Такое чувство, что за нами наблюдают, и мне это не по душе.

Бетти с насмешливой улыбкой последовала за ним. Они поймали такси и отправились в ресторан. Джеррольд почти ничего не ел. Разум его метался, словно пойманная в клетку белка.

Позже танцевали в саду на крыше, а потом